При поддержке:

Америка (Пропавший без вести)

< назад 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 далее >

— И когда же вы кончите учиться? — спросил Карл.

— Дело продвигается медленно, — ответил студент, опустив голову. Он отошел от перил и опять уселся за стол; облокотясь на открытую книгу и взъерошив пальцами волосы, он продолжил: — Еще года два.

— Я тоже собирался учиться, — сказал Карл, словно это обстоятельство дает ему право на еще большее доверие, чем то, какое оказал ему умолкший студент.

— Так, — буркнул студент, и было не совсем ясно, то ли он опять читает книгу, то ли просто рассеянно глядит в пространство, — радуйтесь, что у вас с этим не вышло. И, собственно говоря, уже который год учусь только по привычке. Удовлетворения я получаю мало, а видов на будущее у меня и того меньше. Да и какие могут быть перспективы: в Америке полным-полно докторов-шарлатанов.

— Я хотел стать инженером, — поспешно сказал Карл студенту, хотя тот, похоже, совсем его не слушал.

— А теперь должны прислуживать этим людям, — студент на миг поднял взгляд, — и вам это, конечно, обидно.

Вывод студента был вообще-то не вполне правильным, но, пожалуй, Карл мог использовать его себе во благо. Поэтому он спросил:

— А для меня не найдется, случайно, местечка в универсальном магазине?

Этот вопрос окончательно оторвал студента от книги: мысль, что он мог бы посодействовать Карлу в поисках работы, совершенно не приходила ему в голову.

— Попробуйте, — сказал он, — но лучше и не пытайтесь. То, что я получил место у Монтли, поныне остается самой большой удачей в моей жизни. Если бы пришлось выбирать между учебой и работой, я бы, конечно, выбрал работу. Просто я стараюсь не допустить необходимости такого выбора.

— Значит, место там получить трудно, — сказал Карл больше самому себе.

— А вы как думали — здесь легче стать окружным судьей, чем швейцаром у Монтли.

Карл промолчал. Этот студент, куда более опытный, чем он, и по каким-то еще неведомым Карлу причинам навлекший на себя ненависть Деламарша, однако же не желающий Карлу ничего худого, ни словом не одобрил его желание покинуть Деламарша. А ведь он пока знать не знал об опасности, грозившей Карлу от полиции, только Деламарш и спас его кое-как.

— Видели вечером манифестацию внизу? Да? Если не знать ситуации, можно подумать, что этот кандидат, Лобтер его зовут, имеет какие-то шансы или, по крайней мере, его можно принять в расчет, верно?

— Я не разбираюсь в политике, — сказал Карл.

— Это большой изъян, — сказал студент. — Но уши и глаза у вас все-таки есть. Несомненно, у этого человека есть друзья и враги, вы наверняка поняли. А теперь прикиньте: по-моему, у него нет ни малейшего шанса на победу. Я случайно все о нем знаю, тут у нас живет один его знакомый. Он — человек не без способностей и, учитывая его политические взгляды и политическое прошлое, был бы для этого округа самым подходящим судьей. Но никто и не подумает его выбирать, он великолепнейшим образом провалится, выбросит на предвыборную кампанию свои последние доллары, тем все и кончится. Некоторое время Карл и студент молча смотрели друг на друга. Студент с улыбкой кивнул и потер рукой уставшие глаза.

— Ну что, вы все еще не намерены идти спать? — спросил он затем. — Мне опять пора заниматься. Взгляните, сколько мне еще нужно проработать. — И он быстро перелистал полкниги, чтобы дать Карлу представление о работе, которая его ожидает.

— В таком случае покойной ночи, — сказал Карл и поклонился.

— Заходите как-нибудь сюда к нам, — сказал студент, опять усевшийся за стол, — конечно, если будет охота. Здесь вы всегда найдете большую компанию. С девяти до десяти вечера у меня тоже найдется для вас время.

— Значит, вы советуете мне остаться у Деламарша?

— Обязательно, — сказал студент и тут же склонился над книгами. Казалось, это слово произнес вовсе не он, а куда более низкий голос, который по-прежнему звучал в ушах Карла. Он медленно пошел к занавеси, бросив еще раз взгляд на соседа — теперь тот сидел совсем неподвижно, светлое пятно среди огромного моря тьмы, и скользнул в комнату. Его встретило шумное сопение трех спящих. Он ощупью, по стенке, добрался до канапе и спокойно вытянулся на нем, будто это было его привычное ложе. Поскольку студент, хорошо знавший Деламарша и здешние обстоятельства, а к тому же человек образованный, посоветовал ему остаться здесь, Карл покуда отбросил опасения. У него не было столь высоких целей, как у студента; кто знает, может, он и дома не сумел бы завершить образование, раз уж это казалось маловероятным на родине, кто может потребовать этого здесь, на чужбине? Однако надежд подыскать место, где он сможет чего-то добиться и где его старания будут по достоинству оценены, здесь, конечно, больше, если он пока согласится служить у Деламарша и тихо-спокойно дождется благоприятного случая. На этой улице как будто бы много контор средней руки и еще более низкого пошиба, которые, возможно, не слишком разборчивы в подборе персонала. Если уж на то пошло, он охотно поработает посыльным в какой-нибудь конторе, но, ведь в конце концов, вовсе не исключено, что его примут на чисто конторскую службу и в один прекрасный день он, сидя за письменным столом в качестве конторщика, станет время от времени беззаботно посматривать в открытое окно, вроде как давешний клерк, которого он видел утром в проходном дворе.

Карл закрыл глаза, и ему пришла на ум успокоительная мысль, что он молод и когда-нибудь Деламарш его все-таки отпустит; в самом деле, не похоже, чтобы эта троица могла долго прожить в согласии. Если же Карл получит однажды должность в конторе, он будет заниматься только своей работой и не станет распылять силы, как студент. В случае необходимости он готов работать на контору даже по ночам, что, вероятно, потребуется от него на первых порах из-за нехватки коммерческого опыта. Он всецело посвятит себя только интересам фирмы, которым намерен служить, и возьмется за любую работу, даже такую, которую другие служащие сочтут унизительной для себя. Благие намерения переполняли Карла, словно будущий шеф уже стоял рядом с канапе и угадывал их по его лицу.

С такими мыслями Карл уснул, и только раз, когда он начал погружаться в дремоту, ему было помешал мощный вздох Брунельды, она ворочалась на постели, видимо, ей снился кошмар.

Глава последняя

ОКЛАХОМСКИЙ ЛЕТНИЙ ТЕАТР

На углу улицы Карл увидел афишу с надписью: "Сегодня с шести утра и до полуночи на ипподроме в Клейтоне производится набор труппы для Оклахомского театра! Большой оклахомский театр зовет вас! Только сегодня, только один раз! Кто думает о своем будущем — наш человек! Приглашаются все! Кто хочет стать артистом — спеши записаться! В нашем театре всем найдется дело — каждому на своем месте! Решайтесь — мы уже сейчас поздравляем вас с удачным выбором! Но поторопитесь — оформиться надо до полуночи! Ровно в двенадцать прием будет закончен, раз и навсегда! Горе тому, кто нам не верит! Вперед, в Клейтон!"

Народу перед афишей стояло много, но было видно, что соблазняет она мало кого. Афиш было огромное количество, афишам никто не верил. А эта была еще неправдоподобней, чем обычные объявления. Вдобавок у нее был серьезный изъян — она ни словечка не говорила об оплате. Если бы сумма была мало-мальски приличная, она бы, конечно, стояла в афише — ведь самое заманчивое не забывают, В артисты никто не рвался, но каждый, естественно, хотел получать за работу деньги.

Однако для Карла в этом объявлении таился большой соблазн. "Приглашаются все!" — гласило оно. Все, а значит, и Карл тоже. Было забыто все, чем он занимался до сих пор, и никто не посмеет упрекнуть его за это. Он вправе устроиться на работу, за которую не придется краснеть, более того, на которую приглашают публично! И к тому же опять-таки публично обещают, что примут и его. Он не требовал ничего другого, он только стремился начать солидную карьеру, и здесь, похоже, ему представился такой случай. Пусть велеречивые заверения на афише окажутся ложью, пусть Большой оклахомский театр окажется маленьким бродячим цирком — там берут людей на работу, и этого достаточно. Карл не стал перечитывать афишу, отыскал только фразу: "Приглашаются все!" Путь был утомительный, три часа, не меньше, и, скорее всего, явится он как раз, чтобы узнать, что все вакантные места уже заняты. Конечно, судя по рекламе, людей принимали в неограниченном количестве, но объявления о найме всегда составляются в подобном стиле. Карл понимал, что должен либо отказаться от этой возможности, либо ехать. Он пересчитал свои деньги; если б не эта поездка, их хватило бы на восемь дней; он побренчал мелочью. Какой-то человек, наблюдавший за ним, хлопнул его по плечу и сказал:

— Желаю удачи в Клейтоне.

Карл молча кивнул, продолжая свои подсчеты. Но вскоре он решился, выделил деньги на поездку и побежал к метро. Когда он вышел в Клейтоне, то сразу же услыхал звуки фанфар. Ужасная какофония, трубы вопили несогласно, вразнобой, кто во что горазд. Но Карла это не тревожило, напротив, убедило в том, что Оклахомский театр — заведение солидное. Когда же он вышел из станционного здания, его взору открылась картина, превзошедшая все его ожидания, и он просто не мог взять в толк, как это фирма идЈт на такие расходы лишь для набора труппы. У входа на ипподром был сооружен низкий длинный помост, на котором сотни красоток, наряженных ангелами, в белых балахонах, с большими крыльями за спиной, трубили в сверкающие золотом трубы. И стояли они не прямо на помосте, у каждой был свой пьедестал, которого не было видно, потому что его полностью закрывало длинное развевающееся ангельское одеяние. А так как пьедесталы были очень высоки, вероятно до двух метров, фигуры женщин выглядели колоссальными, только их маленькие головки несколько портили это впечатление, да и распущенные волосы, свешиваясь между крыльями и по бокам, казались слишком короткими и едва ли не смешными. Чтобы избежать однообразия, пьедесталы сделали разными по размеру: одни женщины казались совсем обычного роста, а другие, тут же рядом, были вознесены на такую высоту, что, глядя на них, страшно становилось — вдруг ветром сдует. И все эти женщины дули в трубы.

Зрителей было немного. Десяток парней, невысоких по сравнению с этими огромными фигурами, расхаживали взад-вперед перед помостом, то и дело поглядывая вверх. Они показывали друг другу на женщин, но, кажется, вовсе не собирались входить и записываться в труппу. Из людей постарше обнаружился один-единственный мужчина, он стоял чуть поодаль и привел с собой жену и ребенка в коляске. Женщина одной рукой держалась за ручку коляски, другой — за плечо мужа. Они хотя и любовались зрелищем, однако были все же заметно разочарованы. Вероятно, они тоже рассчитывали получить работу, но эта трубная какофония сбила их с толку. Карл был в таком же положении. Он приблизился к мужчине, еще немного послушал фанфары и спросил:

— Это здесь принимают в Оклахомский театр?

— Я тоже так думал, — сказал мужчина, — но мы ждем здесь уже целый час и ничего не слышали, кроме этих труб. Нигде не видно ни рекламы, ни глашатая, никого, кто может дать хоть какие-нибудь справки.

— Наверно, — сказал Карл, — ждут, когда соберется побольше народу. Ведь людей действительно очень мало.

— Возможно, — буркнул мужчина, и они опять замолчали. Да и в реве фанфар трудно было разбирать слова. Но затем женщина шепнула что-то своему мужу, он кивнул, и она тут же крикнула Карлу:

— Вы не могли бы сходить на ипподром и спросить, где тут принимают на работу?

— Могу, — сказал Карл, — но в таком случае мне придется идти через помост, между ангелами.

— Это так трудно? — спросила женщина.

Ей казалось, что Карлу это сделать легко, а посылать своего мужа она не хотела.

< назад 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 далее >